Чешская помощь — это доставка оборудования, продуктов, товаров, а не денег

– Чешская Республика является одним из самых больших сторонников Украины, мы участвуем не только в военной, но и в гуманитарной помощи. Как вы оцениваете результаты сотрудничества? С чем вы сейчас отправились в Украину?

– Благодаря нашей многолетней работе мы поставляем то, что больше всего нужно украинцам в гражданской или гуманитарной сфере. Мы передали водоочистительные установки 13 селам, так что уже на этой неделе 130 000 украинцев могут пить чистую воду, чего они не могли делать полтора года после разрушения плотины на Новой Каховке. Мы передали гинекологическое оборудование больнице в Киеве, что означает заботу о десятках тысяч женщин.

Еще один проект — энергетический. Мы привезли когенерационную установку чешской компании GenTec, которая обеспечивает энергией больницу в одном из городов, а также центр по уходу за пожилыми людьми. Я очень рад, что мы нацеливаем проекты на то, что больше всего нужно Украине — например, в энергетике, децентрализации, в больницах, модернизации существующих зданий или создании условий для ухода. Что касается воды, то это, опять же, децентрализация и восстановление того, к чему люди привыкли.

Но мы также уезжаем с уроками для нашей собственной системы безопасности и критической инфраструктуры. Одной из целей было получить практические знания о том, как действовать в конкретных ситуациях, или как украинцы действовали в них во время войны. Это не просто сбросить гранату или ракету сверху. Нас интересовали кибератаки, взаимосвязь таких систем, как водоснабжение и энергоснабжение, а также знания о том, что больше всего поражает Россия и что наносит наибольший ущерб.

– В Украине много говорят о коррупции. Сталкивались ли вы с тем, что украинской стороне нужны не практические вещи, а деньги?

– Вначале нам нужно объяснить украинской стороне, какова реальность и каковы возможности сотрудничества. Конечно, многие партнеры хотели бы, чтобы им дали деньги в их бюджет, которыми они могли бы свободно распоряжаться. Но если мы объясним, что это не тот способ работы, который использует Чешская Республика в рамках программы реконструкции, то все будет очень просто.

– Многие чехи думают, что вы привозите деньги в Украину, а там они теряются.

– Чешская помощь — это привоз вещей, продуктов, товаров, а не денег. Они остаются в Чехии, в чешских компаниях. И это не только чешские деньги из программы чешского правительства, но и международные деньги. Вся философия основана на простой вещи. Мы близки к Украине, мы знаем обстановку, мы не боимся сюда приезжать, но у нас не хватает денег на все. Но мы ориентируемся, например, на США, Тайвань, Европейский инвестиционный банк, Европейский банк реконструкции и развития, с уже готовыми проектами, которые мы сначала определяем с украинскими партнерами здесь, а затем идем за финансовым источником.

– Что Чешская Республика хочет делать в будущем в Украине? Будет ли это энергетика, здравоохранение, транспорт?

– В настоящее время мы находимся в так называемой фазе быстрого восстановления. Общий ущерб исчисляется сотнями миллиардов долларов, и на данный момент доступны единицы миллиардов. Мы пытаемся бороться за них для чешских компаний, и это быстрое восстановление имеет измерение гуманитарной помощи или помощи в целях развития и сосредоточено на том, что может быть доставлено как можно быстрее. Именно поэтому мы занимаемся децентрализацией энергетики, обновлением и расширением ухода в больницах или небольшими водоочистительными установками для десяти тысяч жителей. Скорее всего, снаряды и ракеты будут падать еще некоторое время, но это все равно стоит того, потому что ракета стоит больше, чем электричество, которое мы поставляем.

– На чем Чешская Республика хочет сосредоточиться в рамках большого восстановления Украины?

– Очевидно, это инфраструктура, затем сельское хозяйство и, наконец, тяжелая промышленность. Мы посетили Кривой Рог, который является самым важным шахтерским городом в регионе, откуда поступает 90% импорта нескольких драгоценных металлов в Чехию.

– Война также оказывает значительное давление на окружающую среду. Собираетесь ли вы участвовать в ее восстановлении?

– Да. У нас есть компании и НПО, ориентированные на эту работу. Например, компания Arnika работает здесь уже много лет, и в прошлом она проводила исследования по загрязнению ландшафта и водных путей в результате деятельности тяжелой промышленности. Теперь к этому добавилась чрезвычайно токсичная часть загрязнения, которая происходит от выстрелов или неразорвавшихся боеприпасов, и везде, где есть очередь, мы видим огромное воздействие на окружающую среду. В случае с разрушенной Новой Каховкой речь идет об экоциде, который значительно разрушит окружающую среду на десятилетия. Поскольку у нас есть правильные компании и НПО, которые давно работают с окружающей средой именно здесь, в этом регионе, я верю, что мы сыграем свою роль здесь.

– Каков объем чешской помощи на сегодняшний день?

– У Чешской Республики есть программа по Украине, на которую ежегодно выделяется 20 миллионов евро (500 миллионов чешских крон). Еще почти 35 миллионов евро мы получили в рамках программ международного сотрудничества, и благодаря этому мы импортировали вышеупомянутые водоочистители для 130 000 человек или когенерационные установки, обеспечивающие теплом и энергией более 100 000 человек. Кроме того, мы поддерживаем такие проекты, как разминирование, независимая журналистика, гражданское общество и экологическая повестка дня.

Основной принцип заключается в том, что мы стараемся делать все как можно дальше на Восток. В то время как подавляющее большинство западной помощи останавливается во Львове, а изредка кто-то приезжает в Киев, мы возим наши компании и организации в Днепр, Кривой Рог, Харьковскую область и небольшие села, чтобы затем стать проводниками того, как здесь все работает, как здесь ведется бизнес или осуществляется программа развития.

– Война также повлияла на психическое здоровье украинцев. Планируются ли какие-либо проекты или помощь в этой области?

– 90% украинцев имеют ту или иную травму, которую можно классифицировать как легкое психическое расстройство. Более половины вернувшихся с фронта мобилизованных солдат страдают от посттравматического стрессового синдрома. Это сотни тысяч людей, которые нуждаются в острой психиатрической и психологической помощи, сумасшедшие цифры.

Поэтому мы определяем потребности вместе с экспертами из Украины и собираем проекты, в рамках которых, например, сейчас есть амбиции по созданию сети региональных консультационных центров и центров психического восстановления. Недостаточно просто вернуть человеку ногу и руку, что уже неплохо работает здесь. Чтобы вернуться к жизни или на фронт, нужно начинать с головы. А это крайне сложно, на это не хватает средств, поэтому мы сейчас взяли эту тему в качестве новой и пытаемся найти для нее международное финансирование.

– Вы уже много лет ездите в Украину, как изменился менталитет украинцев? В Днепре, например, мы увидели, что тревоги уже мало кого волнуют, не оцепенели ли люди?

– Если сравнить с первыми месяцами войны, то можно четко увидеть то, что Израиль переживает уже несколько десятилетий: люди не привыкают к атакам, они принимают их как факт. Короче говоря, острота эмоций, которую человек испытывает, услышав сигнал тревоги или увидев в мобильном приложении, что на него летит ракета, притупилась. Они оценивают только самые высокие риски. Если бы им пришлось разбираться с каждой мелкой проблемой, они бы сошли с ума. Вот почему все мэры, предприятия, граждане научились расставлять приоритеты.

Если что и не ослабевает, так это желание защищать нашу страну. В отличие от 2014 года, периода от аннексии Крыма до начала этой войны, вы почти никогда не слышите, чтобы требования россиян были выполнены. Миллионы людей здесь, непосредственно или через своих близких, испытали на себе, что значит, когда Россия дает обещание. Или когда русский солдат приходит в их города и села. Эти ужасы настолько незабываемы для украинцев, что борьба является для них единственным выходом, даже если она влечет за собой огромные потери, такие как смерть или постоянный физический или психический ущерб. Требование мира отсутствует. Украинцы знают, по крайней мере, как я это вижу, что либо они будут защищаться, и некоторые погибнут, либо придут русские, и это будет конец для всех.

– В последнее время в Чехии говорят о том, стоит ли возвращать домой боеспособных украинцев. Поднимается ли эта тема в разговорах с украинцами здесь?

– Я не сталкивался с этой темой. Я смотрю на это так: мы каким-то образом установили процессы, законы, и если кто-то просит у нас убежища и мы его предоставляем, то это просто человек, который нашел у нас убежище. И если он захочет вернуться, никто его не остановит.

Говорят, что в Европе около 650 000 украинцев являются боеспособными, но я не думаю, что это главная проблема мобилизации. Если мы посмотрим на количество боеспособных мужчин здесь, в Украине, то их миллионы. Так что мобилизация не зависит от 650 000 боеспособных украинских беженцев в Европе.