«Пусть Россия тратит деньги на танкеры, а не на танки». Сколько еще протянет экономика РФ?

Западные страны старательно избегали терминов вроде «экономическая война», но на практике это выглядело как открытие финансового фронта против Кремля. Это лучше, чем прямая конфронтация между ядерными державами. Прошло почти два года, и экономический фон событий существенно изменился.
 
На прошлой неделе президент России Владимир Путин торжественно заявил, что российская экономика сейчас растет быстрее всех в Европе.
 
Международный валютный фонд на прошлой неделе признал устойчивость российской экономики, повысив прогноз роста на этот год с 1,1 до 2,6%. Согласно данным МВФ, российская экономика росла быстрее, чем экономики стран «Большой семерки» в прошлом году и будет расти быстрее в этом году.
 
Дело не только в цифрах. Россия смогла мобилизовать свою экономику, поставив ее на службу войне, особенно в строительстве оборонительных линий на востоке и юге Украины. В результате движение фронта застопорилось, и ожидается, что в этом году патовая ситуация сохранится.
 
Западные лидеры объясняют, что такая экономическая модель совершенно нежизнеспособна в среднесрочной перспективе. Но вопрос в том, как долго она продержится.
 
Россия перешла к мобилизационной экономике военного времени. Государство тратит на войну рекордные суммы за весь период после распада Советского Союза. Расходы на вооруженные силы и спецслужбы поглощают 40% российского бюджета. Социальные расходы сокращаются, чтобы высвободить средства для строительства танков, ракет и укреплений на оккупированной части Украины.
 
Несмотря на санкции Запада против российской нефтегазовой промышленности, доходы от продажи этого сырья продолжают поступать в государственную казну. Танкеры теперь ходят в основном в Индию и Китай, и за грузы чаще платят в юанях, чем в долларах.
 
Добыча нефти в России остается на уровне 9,5 миллиона баррелей в день, что лишь немногим меньше, чем до войны. Россия нашла способ обойти санкции, обзаведясь тайным флотом из сотен танкеров.
 
На прошлой неделе Министерство финансов России сообщило, что доходы от продажи углеводородного топлива в январе этого года превысили показатели довоенного января 2022 года. Приток иностранной валюты от продажи нефти, газа и алмазов также помог снизить давление на рубль.
 
Лидеры крупнейших мировых держав говорят, что экономика не может работать в таком режиме в долгосрочной перспективе, но они признают краткосрочный эффект. «2024 год будет гораздо более благоприятным для Путина, чем мы ожидали. Он смог реорганизовать промышленность более эффективно, чем предполагалось», — сказал один из них.
 
Но эта модель экономического роста сильно увеличила зависимость Москвы от нефтяных доходов, Китая и непродуктивных военных расходов. Рост валового внутреннего продукта (ВВП), отраженный в статистике, обеспечивается за счет производства танков и патронов, которые затем уничтожаются в Донбассе, и это вряд ли можно считать производительными расходами. В то же время Россия переживает «утечку мозгов» — самые талантливые граждане покидают страну.
 
Стратегия Запада заключается не в том, чтобы довести российскую экономику до состояния изоляции, а в том, чтобы играть в кошки-мышки, ограничивая доступ к технологиям, увеличивая расходы, сокращая доходы и делая конфликт непосильным бременем в долгосрочной перспективе.
 
«Пусть Россия тратит деньги на танкеры, а не на танки», — сказал мне один американский чиновник. На нефтяном рынке целью Запада было ограничить экспортные доходы России, впоследствии потраченные на войну, а не, например, попытаться помешать Индии покупать российскую нефть.
 
Но по крайней мере весь этот год российская экономика может продержаться — и продлить стагнацию на фронтах. Тем временем Кремль, очевидно, строит свою стратегию на надежде, что он сможет продержаться и дождаться смены президента США и сокращения западной помощи Украине. Именно поэтому сейчас внимание вновь обращено к сотням миллиардов российских активов, замороженных в начале войны.
 
«Если в мире есть эти 300 миллиардов долларов, почему бы их не выдать», — сказал мне в январе президент Украины Владимир Зеленский. Он считает, что эти деньги должны быть направлены на восстановление Украины.
 
 Министры финансов и иностранных дел Великобритании Джереми Хант и Дэвид Кэмерон поддерживают эту идею. «Использовать эти деньги сейчас — все равно что выплатить репарации России вперед, — сказал Кэмерон. — Мы поможем Украине и одновременно сэкономим деньги налогоплательщиков на Западе».
 
Лидеры G7 попросили свои центральные банки оценить технические и юридические вопросы. Похоже, что центральные банки сомневаются. Они привыкли к независимости от правительств и избавлены от участия в подобных мероприятиях. Несмотря на это, Запад разрабатывает план передачи Украине десятков миллиардов российских активов или процентов по ним, если они будут инвестированы.
 
Но это слишком тонкий вопрос. Если российские активы будут выведены таким образом, что подумают другие страны, такие как государства Персидского залива, Африки или Центральной Азии, о сохранности своих резервов в западных центральных банках? Эти связи являются частью главных артерий глобальных финансов, через которые ежедневно проходят сотни миллиардов долларов, уплаченных за энергетические товары.
 
Путин, безусловно, хочет показать, что Китай становится альтернативой если не для западного мира, то по крайней мере для развивающихся экономик. Кроме того, русские обещают подавать в суд на любой арест активов и изымать активы западных компаний, замороженные в российских банках.
 
В целом картина этой битвы за российскую экономику важна для понимания того, куда движется война и мировая экономика.
 
Российская экономика, перестроившаяся на военные рельсы, долго не продержится, но она уже позволила Кремлю выиграть некоторое время. Продемонстрировав неожиданную устойчивость, Запад собирается поднять ставки. Форма этой финансовой эскалации имеет последствия, которые выйдут далеко за пределы России и Украины.